Неточные совпадения
Упала в снег; медведь проворно
Ее хватает и несет;
Она бесчувственно-покорна,
Не шевельнется, не дохнет;
Он мчит ее лесной дорогой;
Вдруг меж дерев шалаш убогой;
Кругом всё глушь; отвсюду он
Пустынным снегом занесен,
И ярко светится окошко,
И в шалаше и крик, и шум;
Медведь промолвил: «Здесь мой кум:
Погрейся у него немножко!»
И в сени прямо он
идет,
И
на порог ее кладет.
Сообразив это и не обращая уже более
на него внимания, она
пошла к сенным дверям, чтобы притворить их, и вдруг вскрикнула, увидев
на самом
пороге стоящего
на коленках мужа.
— Какая ерунда, — сердито крикнул Маракуев, а Диомидов, отскочив от стола, быстро
пошел к двери — и
на пороге повторил, оглянувшись через плечо...
Но дни
шли за днями, годы сменялись годами, пушок обратился в жесткую бороду, лучи глаз сменились двумя тусклыми точками, талия округлилась, волосы стали немилосердно лезть, стукнуло тридцать лет, а он ни
на шаг не подвинулся ни
на каком поприще и все еще стоял у
порога своей арены, там же, где был десять лет назад.
Она молча
шла за ним, в глубокой задумчивости, от которой очнулась у
порога часовни. Она вошла туда и глядела
на задумчивый лик Спасителя.
— Послушайте, Вера, я не Райский, — продолжал он, встав со скамьи. — Вы женщина, и еще не женщина, а почка, вас еще надо развернуть, обратить в женщину. Тогда вы узнаете много тайн, которых и не снится девичьим головам и которых растолковать нельзя: они доступны только опыту… Я зову вас
на опыт, указываю, где жизнь и в чем жизнь, а вы остановились
на пороге и уперлись. Обещали так много, а
идете вперед так туго — и еще учить хотите. А главное — не верите!
И старческое бессилие пропадало, она
шла опять. Проходила до вечера, просидела ночь у себя в кресле, томясь страшной дремотой с бредом и стоном, потом просыпалась, жалея, что проснулась, встала с зарей и
шла опять с обрыва, к беседке, долго сидела там
на развалившемся
пороге, положив голову
на голые доски пола, потом уходила в поля, терялась среди кустов у Приволжья.
Она
шла, как тень, по анфиладе старого дома, минуя свои бывшие комнаты, по потускневшему от времени паркету, мимо занавешанных зеркал, закутанных тумб с старыми часами, старой, тяжелой мебели, и вступила в маленькие, уютные комнаты, выходившие окнами
на слободу и
на поле. Она неслышно отворила дверь в комнату, где поселился Райский, и остановилась
на пороге.
Вера
пошла вон, но
на пороге остановилась.
— Мне кажется, Вера, у тебя есть помощь сильнее моей, и ты напрасно надеялась
на меня. Ты и без меня не
пойдешь туда… — тихо говорил он, стоя
на пороге часовни.
Он медленно взглянул исподлобья, сначала
на барыню, потом
на Райского, и, медленно обернувшись, задумчиво прошел двор, отворил дверь и боком перешагнул
порог своей комнаты. А Егорка, пока Савелий
шел по двору, скаля зубы, показывал
на него сзади пальцем дворне и толкал Марину к окну, чтобы она взглянула
на своего супруга.
Но у Макара Ивановича я, совсем не ожидая того, застал людей — маму и доктора. Так как я почему-то непременно представил себе,
идя, что застану старика одного, как и вчера, то и остановился
на пороге в тупом недоумении. Но не успел я нахмуриться, как тотчас же подошел и Версилов, а за ним вдруг и Лиза… Все, значит, собрались зачем-то у Макара Ивановича и «как раз когда не надо»!
В двери главного выхода отворилась калитка, и, переступив через
порог калитки
на двор, солдаты с арестанткой вышли из ограды и
пошли городом посередине мощеных улиц.
На этом участке в Нахтоху впадают следующие реки: с левой стороны — Бия и Локтоляги с перевалами
на одну из прибрежных рек — Эхе. Из выдающихся горных вершин тут можно подниматься только до реки Малу-Сагды.
На подъем против воды нужно четверо суток, а
на сплав по течению — один день. Янсели сказал, что по реке Нахтоху
идет кета, морская мальма и горбуша. Главная масса кеты направляется по реке Локтоляги, мальма поднимается до
порогов реки Дагды, а горбуша — до реки Нунгини.
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом к окну и курил трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял
на пороге двери, заложив руки за спину и, почтительно взирая
на затылок своего господина, слушал повесть о том, как после многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны
на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который, по слабости характера, не вытерпел и бежал от него; как
на пятый день, уже собираясь уехать, он в последний раз
пошел по рядам телег и вдруг увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного к хребтуку, — увидал Малек-Аделя!
Мы попали
на Тютихе в то время, когда кета
шла из моря в реки метать икру. Представьте себе тысячи тысяч рыб от 3,3 до 5 кг весом, наводняющих реку и стремящихся вверх, к
порогам. Какая-то неудержимая сила заставляет их
идти против воды и преодолевать препятствия.
Она состояла из восьми дворов и имела чистенький, опрятный вид. Избы были срублены прочно. Видно было, что староверы строили их не торопясь и работали, как говорится, не за страх, а за совесть. В одном из окон показалось женское лицо, и вслед за тем
на пороге появился мужчина. Это был староста. Узнав, кто мы такие и куда
идем, он пригласил нас к себе и предложил остановиться у него в доме. Люди сильно промокли и потому старались поскорее расседлать коней и уйти под крышу.
Китаец говорил, что если мы будем
идти целый день, то к вечеру дойдем до земледельческих фанз. Действительно, в сумерки мы дошли до устья Эрлдагоу (вторая большая падь). Это чрезвычайно порожистая и быстрая река. Она течет с юго-запада к северо-востоку и
на пути своем прорезает мощные порфировые пласты. Некоторые из
порогов ее имеют вид настоящих водопадов. Окрестные горы слагаются из роговика и кварцита. Отсюда до моря около 78 км.
В геологическом отношении долина Да-Лазагоу денудационная. Если
идти от истоков к устью, горные породы располагаются в следующем порядке: глинистые сланцы, окрашенные окисью бурого железняка, затем серые граниты и кварцевый порфир. По среднему течению — диабазовый афанит с неправильным глыбовым распадением и осыпи из туфовидного кварцепорфира.
Пороги на реке Сице состоят: верхний из песчаниковистого сланца и нижний — из микропегматита (гранофира) с метаморфозом желтого и ржавого цвета.
Через полчаса Катерина Васильевна
пошла будить даму в трауре. Дама встретила ее
на пороге, потягиваясь после сна.
Похороны совершились
на третий день. Тело бедного старика лежало
на столе, покрытое саваном и окруженное свечами. Столовая полна была дворовых. Готовились к выносу. Владимир и трое слуг подняли гроб. Священник
пошел вперед, дьячок сопровождал его, воспевая погребальные молитвы. Хозяин Кистеневки последний раз перешел за
порог своего дома. Гроб понесли рощею. Церковь находилась за нею. День был ясный и холодный. Осенние листья падали с дерев.
На следующий вечер старший брат, проходя через темную гостиную, вдруг закричал и со всех ног кинулся в кабинет отца. В гостиной он увидел высокую белую фигуру, как та «душа», о которой рассказывал капитан. Отец велел нам
идти за ним… Мы подошли к
порогу и заглянули в гостиную. Слабый отблеск света падал
на пол и терялся в темноте. У левой стены стояло что-то высокое, белое, действительно похожее
на фигуру.
Пошел к двери, но у
порога обернулся, указывая
на меня кривым пальцем...
Молодой человек, казалось,
шел вслед за девушкой, не сознавая хорошо, куда она ведет его. Когда в дверях показалось его бледное лицо и тонкая фигура, он вдруг приостановился
на пороге этой освещенной комнаты. Но затем он перешагнул через
порог и быстро, хотя с тем же полурассеянным, полусосредоточенным видом подошел к фортепиано.
— А, опять она! — вскричал Ганя, насмешливо и ненавистно смотря
на сестру. — Маменька! клянусь вам в том опять, в чем уже вам давал слово: никто и никогда не осмелится вам манкировать, пока я тут, пока я жив. О ком бы ни
шла речь, а я настою
на полнейшем к вам уважении, кто бы ни перешел чрез наш
порог…
— А что же в баню-то сегодня не
пойдешь, что ли? — окликнула Прокопия уже
на пороге вековушка Марья.
Направо в земле
шла под глазом канавка с
порогом, а налево у самой арки стояла деревянная скамеечка,
на которой обыкновенно сидел Никитич, наблюдая свою «хозяйку», как он называл доменную печь.
—
Идет,
идет, — отвечал из передней довольно симпатичный мужской голос, и
на пороге залы показался человек лет тридцати двух, невысокого роста, немного сутуловатый, но весьма пропорционально сложенный, с очень хорошим лицом, в котором крупность черт выгодно выкупалась силою выражения.
Только пробило одиннадцать часов, я и стала надевать шубейку, чтоб к мужу-то
идти, да только что хотела поставить ногу
на порог, а в двери наш молодец из лавки, как есть полотно бледный.
Девочка не отвечала
на мои скорые и беспорядочные вопросы. Молча отвернулась она и тихо
пошла из комнаты. Я был так поражен, что уж и не удерживал и не расспрашивал ее более. Она остановилась еще раз
на пороге и, полуоборотившись ко мне, спросила...
Она вдруг нахмурила свои брови и даже с каким-то испугом взглянула
на меня. Потом потупилась, молча повернулась и тихо
пошла из комнаты, не удостоив меня ответом, совершенно как вчера. Я с изумлением провожал ее глазами. Но она остановилась
на пороге.
Не верьте чувству, которое удерживает вас
на пороге залы, — это дурное чувство, —
идите вперед, не стыдитесь того, что вы как будто пришли смотретьна страдальцев, не стыдитесь подойти и поговорить с ними: несчастные любят видеть человеческое сочувствующее лицо, любят рассказать про свои страдания и услышать слова любви и участия.
Николай Всеволодович
пошел на свет, но, не входя, остановился
на пороге.
— Пятью. Мать ее в Москве хвост обшлепала у меня
на пороге;
на балы ко мне, при Всеволоде Николаевиче, как из милости напрашивалась. А эта, бывало, всю ночь одна в углу сидит без танцев, со своею бирюзовою мухой
на лбу, так что я уж в третьем часу, только из жалости, ей первого кавалера
посылаю. Ей тогда двадцать пять лет уже было, а ее всё как девчонку в коротеньком платьице вывозили. Их пускать к себе стало неприлично.
— Ну,
пойдем! — говорит он ему, останавливаясь
на пороге, точно он и впрямь был ему
на что-то нужен. — Набалдашник! — прибавляет он с презрением, пропуская огорченного Булкина вперед себя и вновь начиная тренькать
на балалайке…
…Он простоял у окна вплоть до времени, когда все в доме встали, спешно умылся, оделся,
пошёл в кухню, отворил дверь и встал
на пороге. Сидя за столом, Маркуша держал Борю меж колен, говоря ему...
Привыкши к этому в ней, мы и
на сей раз весу словам её не придали, а она встала,
пошла к двери, да вдруг, подняв руки к горлу, и упала, прямо
на порог лицом. Подняли её, разбилась, кровь носом
идёт, положили
на скамью, отдышалась немножко — хрипит...
— Пожалуйте! — проговорил он мне приветливо, увидя меня
на пороге калитки, и при этом толкнул слегка мальчишку, бросил ему гребень и велел
идти к матери.
Барон(стоя
на пороге, кричит). Эй… вы!
Иди…
идите сюда!
На пустыре… там… Актер… удавился! (Молчание. Все смотрят
на Барона. Из-за его спины появляется Настя и медленно, широко раскрыв глаза,
идет к столу.)
Он не обнаружил, однако ж, никакой торопливости: медленно привстал с лавки и
пошел за
порог с тем видом, с каким
шел обыкновенно
на работу; и только когда собственными глазами уверился Глеб, что то были точно сыновья его, шаг его ускорился и брови расправились.
Пьеса «
На пороге к делу», которая
шла с Ермоловой в Малом театре, сделала в первые дни приезда гастролеров огромный сбор и показала публику совершенно особую.
Иванов. Мне до этого
порога лень дойти, а вы в Америку… (
Идут к выходу в сад.) B самом деле, Шура, вам здесь трудно живется! Как погляжу я
на людей, которые вас окружают, мне становится страшно: за кого вы тут замуж
пойдете? Одна только надежда, что какой-нибудь проезжий поручик или студент украдет вас и увезет…
Ушли. Горбун, посмотрев вслед им, тоже встал,
пошёл в беседку, где спал
на сене, присел
на порог её. Беседка стояла
на холме, обложенном дёрном, из неё, через забор, было видно тёмное стадо домов города, колокольни и пожарная каланча сторожили дома. Прислуга убирала посуду со стола, звякали чашки. Вдоль забора прошли ткачи, один нёс бредень, другой гремел железом ведра, третий высекал из кремня искры, пытаясь зажечь трут, закурить трубку. Зарычала собака, спокойный голос Тихона Вялова ударил в тишину...
Не подле праха, милого для вас,
Не тут — не близко — дале где-нибудь,
Там — у дверей — у самого
порога,
Чтоб камня моего могли коснуться
Вы легкою ногой или одеждой,
Когда сюда,
на этот гордый гроб
Пойдете кудри наклонять и плакать.
Владимир. Хорошо! Я
пойду… и скажу, что вы не можете, заняты. (Горько) Она еще раз в жизни поверит надежде! (Тихо
идет к дверям.) О, если б гром убил меня
на этом
пороге; как? я приду — один! я сделаюсь убийцею моей матери. (Останавливается и смотрит
на отца.) Боже! вот человек!
— А там и чаще! Пешком уж стал захаживать и подарки носить. А уж я-то
на порог сунуться не смею: вдруг я туда, а генерал там сидит… Убиваюсь… Вот однажды
иду с должности мимо одного дома, где студент этот, учитель, квартировал, — жил он во флигелечке, книгу сочинял да чучелы делал. Только гляжу, сидит
на крылечке, трубочку сосет. И теперь, сказывают, в чинах уже больших по своей части, а все трубки этой из рта не выпускает… Странный, конечно, народ — ученые люди…
Мельник почесался… А делу этому, вот, что я вам рассказываю,
идет уж не день, а без малого целый год. Не успел как-то мельник и оглянуться, — куда девались и филипповки, и великий пост, и весна, и лето. И стоит мельник опять у
порога шинка, а подле, опершись спиной о косяк, Харько. Глядь, а
на небе такой самый месяц, как год назад был, и так же речка искрится, и улица такая же белая, и такая же черная тень лежит с мельником рядом
на серебряной земле. И что-то такое мельнику вспомнилось.
Никто не ответил. Вавило, оскалив зубы, с минуту стоял
на пороге каземата и чувствовал, словно кто-то невидимый, но сильный, обняв его, упрямо толкал вперед. Притворив дверь, он, не торопясь,
пошел по коридору, дорога была ему известна. У него вздрагивали уши; с каждым шагом вперед он ступал всё осторожнее, стараясь не шуметь, и ему хотелось
идти всё быстрее; это желание стало непобедимым, когда перед ним широко развернулся пожарный двор.
Ольге Михайловне опять стало скучно. Она опять
пошла по саду, по узкой тропиночке, мимо яблонь и груш, и опять у нее был такой вид, как будто
шла она по очень важному делу. А вот изба садовника…
На пороге сидела жена садовника Варвара и ее четверо маленьких ребятишек с большими стрижеными головами. Варвара тоже была беременна и собиралась родить, по ее вычислениям, к Илье-пророку. Поздоровавшись, Ольга Михайловна молча оглядела ее и детей и спросила...
Сгоношили мы немаленький плот, — рассказчик опять повернулся ко мне, — поплыли вниз по реке. А река дикая, быстрая. Берега — камень, да лес, да
пороги. Плывем
на волю божию день, и другой, и третий. Вот
на третий день к вечеру причалили к берегу, сами в лощине огонь развели, бабы наши по ягоды
пошли. Глядь, сверху плывет что-то. Сначала будто бревнушко оказывает, потом ближе да ближе — плотишко.
На плоту двое, веслами машут, летит плотик, как птица, и прямо к нам.